У западных народов есть традиция праздновать день рождения и день ангела, то есть именины. Но на востоке мыслят глобальнее. В седьмой день нового года по восточному календарю в Китае, Японии, Малайзии, Сингапуре (о других странах Азии у меня просто точных сведений нет) отмечают День человека. То есть день сотворения человечества.

По китайским верованиям, богиня Нюйва, страдая от одиночества, от того, что не с кем разделить радость и печаль, создала из глины разумных человечков, разделила на мужчин и женщин и… с той поры людское племя осваивает этот мир. И празднует Жень жи (人日).

Приятно, конечно, что у тебя есть ещё и такой праздник, но зазнаваться не стоит. Хотя бы потому, что с начала года свой день уже отпраздновали курица, собака, свинья, баран, корова и лошадь. А заодно ещё почтили бога богатства Цайшэня 财神, встретили после командировки к Яшмовому владыке бога домашнего очага Цзао-вана (灶神) и выгнали (насилу, на шестой день и поганой метлой) демона бедности (送穷鬼).

Нет, вообще его положено выгонять 29-го числа первого лунного месяца, но суеверные китайцы часто терпением не отличаются, поэтому приступают к уборке и сжиганию мусора, а значит изгнанию бедности, накануне своих китайских именин, то есть Дня человека.

Как отпраздновать Жень жи? Очень легко. Во-первых, если вы женского пола – побудьте Нюйвой. Вырежьте из цветного шёлка или золотистой бумаги гирлянду, изображающую человечков (можно танцующих – не в память рассказа Конан Дойла, а потому, что человечки, сотворённые Нюйвой, сразу стали весело смеяться и танцевать). По-китайски это украшение называется женьшэн (人胜rénshèng), и сам праздник иначе ещё называют Женьшэнцзе (人胜节). После того, как вырезали, человечков можно куда-нибудь прикрепить (древние трактаты советовали на ширмы, окна и на волосы самой женщины).

Если вы ещё не замужем, но вам уже минуло шестнадцать, можете сходить на улицу, посидеть на завалинке, пощёлкать семки… В смысле дать понять кавалерам, что вы не против сватовства. Ну, если вы кавалер – тоже прогуляйтесь, присмотритесь пока.

Во-вторых, конечно, поешьте. За семь дней празднования Чуньцзе ваш желудок порядком растянулся и поработал на износ, переваривая жирную, острую, тяжёлую пищу. Сварите рисовую кашу-похлёбку с семью травами (七宝羹 или 七菜粥). Ингредиенты и консистенция этого блюда варьируются довольно широко: где-то это густая каша-размазня с зеленью, где-то супчик даже и без риса. Из зелени кладут чеснок, лук, листья разных сортов горчицы и салата, сельдерей, петрушку, ростки сои, пекинскую и разную другую капусту, кинзу. Укроп мне в рецептах не попадался, ни у китайцев, ни у японцев, но знаю, что японцы ещё обязательно добавляют в свою кашу дайкон, а также кладут пастушью сумку.

Можно сделать блинчики с зелёным луком (春饼 или 葱花饼), или спринг-роллы (идеально заворачивать начинку в рисовую бумагу, но голодному российскому书剑 и лаваш сойдёт).

Если блинчики как-то вдруг оказались несъедобными, можно их повесить под стрехой дома – в память о другом подвиге Нюйвы на благо человечества: починке пробитого неба пятицветными камнями.

И наконец, можно приготовить рыбный салат (鱼生). Понятия не имея о китайской, малазийской и сингапурской кухне (в последних двух салат «Юйшен» является брендовым), что-то такое мы ещё студентами готовили в общежитии, только без рыбы (зато с колбасой и чипсами!). Называлось это блюдо «Калейдоскоп».

Суть в том, чтобы подобрать продукты ярких цветов (желательно охватить всю палитру), тонкой соломкой нарезать или натереть в виде нитей на тёрке и разложить на большом блюде кучками. Они символизируют изобилие, разнообразие всяких благ и удач, которые вы призываете в свою жизнь.

В рыбный салат шинкуют морковь, сладкий и чили перец, капусту, дайкон, огурцы, добавляют рисовую «стеклянную» лапшу, кунжут, арахис, грибы, имбирь разных видов, чеснок, кумкваты, что-нибудь хрустящее: хлопья, крекеры, чипсы.

В этом азиатском салате рыба обязательна, так как символизирует богатство и удачу, но, кроме неё, может присутствовать и курица, или иное мясо, а также уместны морепродукты. Обычно для салата берут лосося; сырую рыбу режут очень тонкими пластинками и сбрызгивают лимонным соком/уксусом.

Заправляется салат уже на блюде – разными соевыми соусами, уксусом (лучше рисовый, можно яблочный или винный, который чем-нибудь подслащивается слегка), всевозможными порошковыми приправами со смесью перцев и кунжутным маслом.

Самая важная, можно сказать, ритуальная часть – перемешивание салата (捞鱼生). Гости окружают тарелку и палочками вместе перемешивают салат, при этом, чем выше подбрасываются ингредиенты, тем удачливее будет жизнь, верят жители Азии.

Поев, можно подумать о пище духовной. Почитать четверостишие суйского поэта Сюэ Даохэна (540 — 609), например. Которое так и называется «В День человека думаю о возвращении».

Но я вам хотела рассказать драматичную историю, которую я узнала, наткнувшись на такую картинку:

А написано здесь: «День человека. Тростниковая (травяная) хижина». Но лучше по-старинке читать, справа налево, соответственно, будет наоборот: «Тростниковая хижина. День человека». Написание немножко архаичное, сейчас обычно пишут так: 草堂 (cǎotáng).

Вот она, хижина:

Эта, конкретно, находящаяся в Чэнду, очень знаменита. Даже больше, чем шалаш Ленина в Шушенском. Потому что четыре года была домом великого китайского поэта Ду Фу. Сейчас там музейный комплекс, в котором в День человека проходит театрализованный фестиваль «人日游草堂» («В День человека отправимся в Тростниковую хижину»). Сравнимо с российскими «Пушкинскими днями».

Ду Фу повезло родиться в танскую эпоху, в золотой век китайской поэзии. И повезло остаться для современников и потомков гениальным стихотворцем, несмотря на обилие талантливых современников (немногих, подобно Ду Фу, зовут «поэтическими небожителями»,诗圣 shīshèng). Только с карьерой чиновника ему не повезло: став советником императора с редкой привилегией критиковать монарха (должность называлась шии, 拾遗 shíyí), на этом посту Ду Фу не задержался. Наверное, слишком буквально понимал свои должностные обязанности. Зато дружил с Ли Бо. А ещё он дружил с менее известным у нас поэтом Гао Ши.

Гао Ши сначала тоже жизнь не баловала деньгами и должностями. В тридцать он ещё был бедным, странствовал с Ду Фу и Ли Бо и упражнялся стихосложении и воинских искусствах. После сорока ему улыбнулась удача, он сдал экзамен и начал занимать посты: в армии, а потом на гражданской службе.

А Ду Фу, удалившись от дел, поселился в той самой тростниковой хижине, в Чэнду. В уединении он написал немало прекрасных стихов, в одном из них была фраза, ставшая для мемориального фестиваля и для нашей истории ключевой: «锦水春风公占却，草堂人日我归来» («Вода – гладь парчи, весенний ветер; оставив государеву службу,/ в тростниковую хижину в День человека я опять возвратился»).

Будучи в преклонных годах, преуспевающий Гао Ши и бедный, но независимый Ду Фу встретились. Несмотря на то, что между ними уже не было такого полного взаимопонимания, как в молодости (разница в положении, политических взглядах и расстояние их отдалили), встреча давних друзей была полна радости. В седьмой день нового года, в День человека, Гао послал другу эту исповедь в стихах.

高适《人日寄杜二拾遗》

人日题诗寄草堂，遥怜故人思故乡。

柳条弄色不忍见，梅花满枝空断肠。

身在远藩无所预，心怀百忧复千虑。

今年人日空相忆，明年人日知何处。

一卧东山三十春，岂知书剑老风尘。

龙钟还忝二千石，愧尔东西南北人。

В День человека отсылаю второму советнику Ду

В День человека свиток со стихами отправил в тростником укрытый дом.

Там старый друг… Не виделись годами…Вздохни о Родине и вспомни о былом!

Весенней ивы молодая зелень – как нож по сердцу, не выносит взгляд.

Цветы покрыли снова ветви сливы – напрасной раной душу тяготят.

Я это тело зашвырнул далёко, но места радости, увы, найти не смог.

Одни заботы и сомненья только: в душе сто горестей и тысяча тревог.

Год новый наступил. День человека. Напрасных мыслей тягостная тень.

Но год спустя, кто знает, в этот праздник где буду я и как пройдёт мой день?

В горах Восточных, мечник беззаботный, встречая с книгою тридцатую весну –

Кто знать бы мог, что в старости невольно чиновником в суетах утону!

Я немощен. И жалованье, место лишь добавляют мне сердечных мук.

Стыд, совести укор – сознаюсь честно – перед тобой, мой бесприютный друг.

Среди относительно небольшого дошедшего до нас поэтического наследия Гао Ши это стихотворение занимает особое место, его первая строфа о хижине, как и строфа Ду Фу, часто цитируется.

В общем, если есть у вас старый друг, живущий в дальнем краю (в хижине, крытой соломой или тростником, или же в многоэтажке), навестите его. И совсем не обязательно ждать Дня человека, чтобы совершить такой хороший поступок!