Поезд. Самая длинная дорога в мире. Самая красивая дорога в мире.

На перроне в Москве – у провожающих заметное желание оттянуть момент, у уезжающих – заметное желание этот момент ускорить. Все одинаково вымотаны долгими сборами и еще более долгим прощанием. Все, с этой минуты, — иностранные студенты. Все – по программе обмена. Кто на год, кто на два, кто на пять. Все – незнакомы. И почти все – познакомятся, неделю проживут вне времени и практически вне пространства, расстанутся в Пекине лучшими друзьями и больше никогда в жизни не встретятся.

Поезд трогается, вслед летят советы, наказы, требования и слезы. Потихоньку, один за одним, с нарастающим нетерпением студенты отлипают от окон, рассаживаются по купе и настороженно знакомятся. Еще через полчаса в коридоре повисает запах водки, который не выветрится до самого Пекина, достаются запасы и знакомство переходит в зыбкую стадию транзитной дружбы.

Китайский состав, китайский проводник, традиционно выбрасывающий мусор за окно движущегося поезда и традиционно опасливо проходящий мимо открытых дверей купе. Всю дорогу он старается держаться незаметно, и ему это очень хорошо удается. Полный вагон вусмерть пьяных студентов, твердо решивших прийти в себя к таможне. И во всем этом русском «великолепии» – два случайно затесавшихся китайца, бодро оперирующих стандартным набором в 10-20 русских фраз и нестандартным запасом ненормативной лексики. Связь с ними была исключительно односторонней – мы их понимали, они нас – упорно нет. Даже тех из нас, кто говорил по-китайски. Товарищи из Китайской Народной Республики не терялись, на каждой станции дружно повисали животами на окне купе, открывая его до возможных пределов, и подторговывали спортивными костюмами, бытовой техникой и нижним бельем неприличных размеров и еще более вульгарных расцветок.

Через сутки от Москвы, на небольшой станции в Удмуртии, китайцы неумело и неубедительно попробовали притвориться, что не понимают по-русски, но этот номер у них не особо прошел, поэтому дежурный наряд милиции, не добившийся от них взятки, бросил в окно слезоточивый газ. Китайцы быстро соориентировались – подхватили бутылку Кока-Колы какого-то русского бедолаги, которого не оказалось на поле боя, и вылили все содержимое на простынь, которой на двоих позакрывали рты и продолжали торговлю через окно, кося слезящимися глазами на подрастерявшихся милиционеров.

Поезд тронулся, Удмуртия осталась позади, китайский проводник поменял белье, Колу, естественно, никто не компенсировал, русские некоторое время пребывали в шоке, набившись в одно купе, стали излечиваться от стресса известным способом.

Очнувшись в районе Байкала исключительно потому, что все запасы русского национального напитка истощились, москвичи радостно констатировали факт пребывания в Московской области, вытащили откуда-то пару забытых бутылок вина и впали обратно в транс.

А, меж тем, поезд шел по местам, глядя на которые начинаешь верить в существование добра, красоты и всего самого хорошего на этом свете. Тайга вламывалась в окна густой тенью, сильным и сладким ароматом цветов, от него кружилась голова и не чувствовался запах китайской лапши и русской водки. Мелкие горные ручьи бежали вдоль рельс и были настолько чистыми, что сознание обычного бедного городского жителя отказывалось воспринимать такой феномен. Дорога петляла в холмах, на станциях бабушки носили вареную картошку, пахнущую настоящим маслом; домашние пирожки с картошкой, от которых хотелось сойти на этой станции и остаться здесь жить навсегда; копченого омуля и холодное «жигулевское» пиво. Жизнь в поезде, мерно катящем по самой длинной в мире железной дороге, по самым красивым в мире местам, была спокойной и счастливой.

В Монголии оказалось, что пару русских студентов в Москве забыли снабдить визой. И началась «радостная» таможенная суета, когда одни стараются взять побольше, другие – дать поменьше. Тоскующие за окном в ночи монгольские пограничники, оцепившие поезд, тусклыми голосами просили водки, естественно, бесплатно и исключительно в виду негасимой братской дружбы российского и монгольского народов. Русские студенты, почти выполнившие свой план по отрезвлению к таможне, громко сочувствовали монгольским товарищам, но делиться не спешили. Спустя несколько часов таможенная подтанцовка закончилась, и поезд, всю ночь простоявший на монгольской таможне, наконец-то получил право пересечь границу.

Впоследствии многие мои друзья ездили в Монголию и жили там по несколько месяцев, в результате их ощущения изменили мое первоначальное впечатление, но однозначно я поняла одно – Монголия это не та страна, которую стоит проезжать транзитом.
К китайской таможне народ более-менее подтянулся. В коридоре открылись все окна, даже те, которые были закрыты намертво и открываться не должны были по определению. Проводник вспугнутой курицей летал по вагону и пытался уговорить всех вернуться в купе. Ага. Как раз тот случай.

Ночь. Поле. Тьма. 11 вагон висит в окнах по нескольку человек – количество «голов» зависит от комплекции и от наглости каждого отдельно взятого представителя. Скорость поезда – не больше 20 км/час. Медленно, очень медленно, в темноте проступает арка. Метров за десять до арки – вкопанный в землю небольшой бетонный столб. На столбе – герб «покойного» Советского Союза. Арка проступает все отчетливее. В темноте глаз нащупывает буквы – «Добро пожаловать в Китай». Медленно, словно по обнаженным нервам, «зеленая лента» вползает в арку и изгибается на повороте, словно давая висящим в окнах прочувствовать, что голова поезда уже в Китае, в то время как мы, грешные и слегка нетрезвые, еще в России. И что еще есть время передумать. Теоретически, конечно, но все же есть. И очень хочется передумать. В первый раз, а таких раз будет еще очень много. Медленно, очень медленно, 11 вагон проходит в арку. Поздно. Жизнь поменялась кардинально. Но никто еще пока об этом не знает и даже не думает.

Ночь. Темнота. Поле. Такое же, как по ту сторону, но уже другое. Мы приехали в Китай. И большая часть из нас не знала, куда едет.
Пройдет несколько лет, и таких как мы можно будет смело называть Тяни-Толкаями – вся жизнь, разрезанная пополам, так и осталась в той рамке. Одна часть души принадлежит России. Одна – Китаю.

На одной стороне было написано «Добро пожаловать в Китай». На другой – «Добро пожаловать в Россию». И никто тогда не подумал о том, что все это для многих из нас станет знаменитым соломоновым софизмом: «То, что написано на другой стороне монеты – правда. То, что написано на другой стороне монеты – ложь».

P.S. Светлана Щенина — новый автор SadPanda. Светлана впервые попала в Китай в конце 90-х. По образованию журналист. Сейчас живет в Сонцзяне, под Шанхаем. На SP будет ностальгировать о «старом Китае», делиться впечатлениями от Шанхая и разглядывать альтернативный Китай.